Это было время тяжелое, но отчасти счастливое, и запомнилось оно многим. Это было тяжелое испытание для большинства семей, развал страны: первые челноки, красные пиджаки, рекетиры, клетчатые сумки, закрытие институтов, безработица, коммерция, бартер и так далее. Это первые киоски и ларьки с шоколадками, рулетками и тем товаром, который мы впервые держали в руках. Это удивительное время, когда люди переучивались, утром работали, а вечером разгружали товар в киоски или булочные. Многие смогли найти себя в новой жизни, а некоторые потерялись в водовороте событий. Конечно, воспоминания остались, поскольку это часть нашей жизни, мы жили тяжело, но дружно. Помогали и делились с соседями последним. Экономили на еде, не гнушались никакой работой, передавали игрушки и одежду по наследству. Помню, родственники отдавали мне и колготки, и маечки, оставшиеся от их выросшей дочки, и мы принимали эти простенькие поношенные вещи с благодарностью. Так и спасались — взаимопомощью и экономией.
Это было время тяжелое, но отчасти счастливое, и запомнилось оно многим. Это было тяжелое испытание для большинства семей, развал страны: первые челноки, красные пиджаки, рекетиры, клетчатые сумки, закрытие институтов, безработица, коммерция, бартер и так далее. Это первые киоски и ларьки с шоколадками, рулетками и тем товаром, который мы впервые держали в руках. Это удивительное время, когда люди переучивались, утром работали, а вечером разгружали товар в киоски или булочные. Многие смогли найти себя в новой жизни, а некоторые потерялись в водовороте событий. Конечно, воспоминания остались, поскольку это часть нашей жизни, мы жили тяжело, но дружно. Помогали и делились с соседями последним. Экономили на еде, не гнушались никакой работой, передавали игрушки и одежду по наследству. Помню, родственники отдавали мне и колготки, и маечки, оставшиеся от их выросшей дочки, и мы принимали эти простенькие поношенные вещи с благодарностью. Так и спасались — взаимопомощью и экономией.